Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только
выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже
офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
На дворе, первое, что бросилось в глаза Вронскому, были песенники в кителях, стоявшие подле боченка с водкой, и здоровая веселая фигура полкового командира, окруженного
офицерами:
выйдя на первую ступень балкона, он, громко перекрикивая музыку, игравшую Офенбаховскую кадриль, что-то приказывал и махал стоявшим в стороне солдатам.
Выйдя очень молодым блестящим
офицером из школы, он сразу попал в колею богатых петербургских военных. Хотя он и ездил изредка в петербургский свет, все любовные интересы его были вне света.
Сам Венден, вернувшись из присутствия, услыхал звонок и какие-то голоса,
вышел и, увидав пьяных
офицеров с письмом, вытолкал их.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух
офицеров, которые
выходили в это время из комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Вышла замуж за первого мужа, за
офицера пехотного, по любви, и с ним бежала из дому родительского.
Мы отправились далее. Стало смеркаться. Мы приближились к городку, где, по словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение к самозванцу. Мы были остановлены караульными. На вопрос: кто едет? — ямщик отвечал громогласно: «Государев кум со своею хозяюшкою». Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью. «
Выходи, бесов кум! — сказал мне усастый вахмистр. [Вахмистр — унтер-офицер в кавалерии.] — Вот ужо тебе будет баня, и с твоею хозяюшкою!»
Я
вышел из кибитки и требовал, чтоб отвели меня к их начальнику. Увидя
офицера, солдаты прекратили брань. Вахмистр повел меня к майору. Савельич от меня не отставал, поговаривая про себя: «Вот тебе и государев кум! Из огня да в полымя… Господи владыко! чем это все кончится?» Кибитка шагом поехала за нами.
Кстати, брат его о ту пору
вышел офицером в гвардейский полк.
Он начал появляться всюду, как только
вышел в
офицеры.
Чиновник усмехнулся и, покручивая усы,
вышел в столовую,
офицер, отступив в сторону, указал пальцем в затылок его и предложил Климу...
Клим Самгин, бросив на стол деньги, поспешно
вышел из зала и через минуту, застегивая пальто, стоял у подъезда ресторана. Три
офицера, все с праздничными лицами, шли в ногу, один из них задел Самгина и весело сказал...
Самгин швырнул на стол странную книжку, торопливо оделся,
вышел на улицу и, шагая по панелям, как-то особенно жестким, вскоре отметил сходство Берлина с Петербургом, усмотрев его в обилии военных, затем нашел, что в Берлине
офицера еще более напыщенны, чем в Петербурге, и вспомнил, что это уже многократно отмечалось.
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин
вышел за ворота парка, у ворот, как два столба, стояли полицейские в пыльных, выгоревших на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под забором сидели и лежали солдаты, человек десять, на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
— По долгу службы я ознакомился с письмами вашей почтенной родительницы, прочитал заметки ваши — не все еще! — и, признаюсь, удивлен! Как это
выходит, что вы, человек, рассуждающий наедине с самим собою здраво и солидно, уже второй раз попадаете в сферу действий
офицеров жандармских управлений?
Опасаясь, что
офицер наговорит ему грубостей, Самгин быстро оделся и
вышел из вагона в голубой холод.
Вот этот денщик и указал на допросе у
офицеров, когда
вышла сплетня, на Степанова, то есть что я этому Степанову рассказывал.
В этой, по-видимому, сонной и будничной жизни выдалось, однако ж, одно необыкновенное, торжественное утро. 1-го марта, в воскресенье, после обедни и обычного смотра команде, после вопросов: всем ли она довольна, нет ли у кого претензии, все,
офицеры и матросы, собрались на палубе. Все обнажили головы: адмирал
вышел с книгой и вслух прочел морской устав Петра Великого.
Поднялась суматоха. «Пошел по орудиям!» — скомандовал
офицер. Все высыпали наверх. Кто-то позвал и отца Аввакума. Он неторопливо, как всегда,
вышел и равнодушно смотрел, куда все направили зрительные трубы и в напряженном молчании ждали, что окажется.
Мы уже были предупреждены, что нас встретят здесь вопросами, и оттого приготовились отвечать, как следует, со всею откровенностью. Они спрашивали: откуда мы пришли, давно ли
вышли, какого числа, сколько у нас людей на каждом корабле, как матросов, так и
офицеров, сколько пушек и т. п.
— Пожалуй, оставьте, — проговорил старшой, остановившись в дверях, и
вышел вместе с унтер-офицером.
В это время из боковой двери
вышел щеголеватый офицер-помощник.
Его голос, перебиваемый женскими, еще слышался из тумана, когда опять зазвенела калитка, и
вышел старшой, приглашая Нехлюдова за собой к
офицеру.
Сторговав яиц, связку бубликов, рыбы и свежего пшеничного хлеба, Маслова укладывала всё это в мешок, а Марья Павловна рассчитывалась с торговками, когда среди арестантов произошло движение. Всё замолкло, и люди стали строиться.
Вышел офицер и делал последние перед выходом распоряжения.
В то самое время, когда Нехлюдов разговаривал с студентом, большие, с оконцем в середине, железные двери тюрьмы отворились, и из них
вышел офицер в мундире с другим надзирателем, и надзиратель с книжкой объявил, что впуск посетителей начинается.
А окно-то
выходило в номер, где ташкентский
офицер остановился.
Когда
вышли мы
офицерами, то готовы были проливать свою кровь за оскорбленную полковую честь нашу, о настоящей же чести почти никто из нас и не знал, что она такое есть, а узнал бы, так осмеял бы ее тотчас же сам первый.
Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его
выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном черном сюртуке, а держал открытый стол для всех
офицеров нашего полка.
— Сейчас, — отвечал
офицер, — выдьте вон на минуту. — Смотритель и слуга
вышли. — Я не шучу, — продолжал он по-французски, — десять тысяч могу я вам дать, мне нужно только ваше отсутствие и ваши бумаги. — При сих словах он отпер шкатулку и вынул несколько кип ассигнаций.
Офицер, чтоб не компрометировать девушку, как только началась тревога, перелез забор и спрятался в сарае соседнего дома, выжидая минуты, чтоб
выйти.
Пришедши в первый этап на Воробьевых горах, Сунгуров попросил у
офицера позволения
выйти на воздух из душной избы, битком набитой ссыльными.
Офицер, молодой человек лет двадцати,
вышел сам с ним на дорогу.
[
Офицер, если не ошибаюсь, граф Самойлов,
вышел в отставку и спокойно жил в Москве.
Генерал подошел к той двери, из которой должен был
выйти Бенкендорф, и замер в неподвижной вытяжке; я с большим любопытством рассматривал этот идеал унтер-офицера… ну, должно быть, солдат посек он на своем веку за шагистику; откуда берутся эти люди?
— Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми-девятилетнего возраста. Во флот, что ли, набирают — не знаю. Сначала было их велели гнать в Пермь, да
вышла перемена, гоним в Казань. Я их принял верст за сто;
офицер, что сдавал, говорил: «Беда, да и только, треть осталась на дороге» (и
офицер показал пальцем в землю). Половина не дойдет до назначения, — прибавил он.
Я выпил, он поднял меня и положил на постель; мне было очень дурно, окно было с двойной рамой и без форточки; солдат ходил в канцелярию просить разрешения
выйти на двор; дежурный
офицер велел сказать, что ни полковника, ни адъютанта нет налицо, а что он на свою ответственность взять не может. Пришлось оставаться в угарной комнате.
Отец был кавалергардским
офицером, но рано
вышел в отставку, поселился в своем имении Обухове, на берегу Днепра, был одно время предводителем дворянства, в Турецкую войну опять поступил на военную службу, потом в течение 25 лет был председателем правления Земельного банка Юго-Западного края.
— А — а, — протянул
офицер с таким видом, как будто он одинаково не одобряет и Мазепу, и Жолкевского, а затем удалился с отцом в кабинет. Через четверть часа оба
вышли оттуда и уселись в коляску. Мать и тетки осторожно, но с тревогой следили из окон за уезжавшими. Кажется, они боялись, что отца арестовали… А нам казалось странным, что такая красивая, чистенькая и приятная фигура может возбуждать тревогу…
— Ка — кой красивый, — сказала моя сестренка. И нам с братом он тоже очень понравился. Но мать, увидев его, отчего-то вдруг испугалась и торопливо пошла в кабинет… Когда отец
вышел в гостиную, красивый
офицер стоял у картины, на которой довольно грубо масляными красками была изображена фигура бородатого поляка, в красном кунтуше, с саблей на боку и гетманской булавой в руке.
Однажды к нашей квартире подъехала извозчичья парная коляска, из которой
вышел молодой
офицер и спросил отца. Он был в новеньком свежем синем мундире, на котором эффектно выделялись белые аксельбанты. Шпоры его звенели на каждом шагу приятным тихим звоном.
Но я не поступаю в военную службу или
выхожу из нее и, отказываясь таким образом от военной формы и от надежды быть генералом, считаю себя свободным от обязательства — прикладывать руку к козырьку при встрече со всяким
офицером.
Но дом Марьи Дмитриевны не поступил в чужие руки, не
вышел из ее рода, гнездо не разорилось: Леночка, превратившаяся в стройную, красивую девушку, и ее жених — белокурый гусарский
офицер, сын Марьи Дмитриевны, только что женившийся в Петербурге и вместе с молодой женой приехавший на весну в О…, сестра его жены, шестнадцатилетняя институтка с алыми щеками и ясными глазками, Шурочка, тоже выросшая и похорошевшая, — вот какая молодежь оглашала смехом и говором стены калитинского дома.
После пасхи ожидаю опять новобрачных: Оленька Анненкова
выходит замуж за омского инженерного
офицера Иванова, после свадьбы обещают заехать в дом Бронникова, — а хозяину дома это и любо.
— Ну-те-ка, милостивый государь, — сказал он, — когда же вы
выйдете в
офицеры?
— Это, брат, еще темна вода во облацех, что тебе министры скажут, — подхватил Кнопов, — а вот гораздо лучше по-нашему, по-офицерски, поступить; как к некоторым полковым командирам
офицеры являлись: «Ваше превосходительство, или берите другой полк, или
выходите в отставку, а мы с вами служить не желаем; не делайте ни себя, ни нас несчастными, потому что в противном случае кто-нибудь из нас, по жребию, должен будет вам дать в публичном месте оплеуху!» — и всегда ведь
выходили; ни один не оставался.
Впрочем, эта поездка оказалась неудачной, и Малевскому
вышла даже неприятность: ему напомнили какую-то историю с какими-то путейскими
офицерами — и он должен был в объяснениях своих сказать, что был тогда неопытен.
Я
выйду замуж за
офицера с черными усами.
Потом он сам отвел Хлебникова в лагерь. Пришлось вызывать дежурного по роте унтер-офицера Шаповаленко. Тот
вышел в одном нижнем белье, зевая, щурясь и почесывая себе то спину, то живот.
Строительная комиссия по преимуществу бросалась в глаза штаб-офицером, который, по словам зубоскала Козленева, был первоначально делан на шоссейную будку, но потом, когда увидели, что он
вышел очень неуклюж, так повернули его в настоящее звание…
— Ребята! надо сходить назад — взять
офицера, что ранен там в канаве, — сказал он не слишком громко и повелительно, чувствуя, как неприятно будет солдатам исполнять это приказанье, — и действительно, так как он ни к кому именно не обращался, никто не
вышел, чтобы исполнить его.